Где-то читал, что станки той зимой (1942-43гг) промерзали и их накрывали чехлами, чтобы обогреть до нужной температуры.
А теперь давайте представим эту картину и немного подумаем.
Станки накрыты, а ткань непрозрачная, под ней плохо видно (если вообще видно).
Чтобы настоить правильную скорость на каждом станке есть стробоскопические деления -- они сбоку на диске. Но глаз человека сможет увидеть эти риски только при определённом освещении (нужен обязательно ток 50 герц). А той зимой и тока нормального скорее всего не было, да и вместо лампочек могли зажечь свечи (при свечах риски не видны), чтобы съэкономить электроэнергию.
Вот и выходит, что скорость настраивали неправильно. Отсюда
результат.
А по поводу неверной скорости мне рассказывал один коллекционер, что при подготовке к изданию дисков с записями Лемешева выяснилась одна проблема. В некоторых сеансах записи в 1937, 38, 39 и т. д. гг. на первой записи голос звучит естественно, на второй - замедленно, на четрвёртой - забыстренно. Это к примеру. Так что Граммпласттрест всегда записывал с разной скоростью. Но слышать это могут люди только с абсолютным слухом. Я, например, совсем незначительные нюансы просто не различаю.

Есть ли информация, на каких примерно ранних номерах Грампласттреста скорость неправильная и в какую сторону, выше 78 или ниже?
До номера 100 или 500 или 3000?

“

Указание на тональность - часть названия произведения.

”

Не стремясь Вас переубедить, лишь укажу, к примеру, на эту опереточную пластинку с обозначением тональности -
http://www.russian-records.com/details.php?image_id=11525
Разумеется, я не историк музыки, но мне кажется, что указание тональности не является обязательным атрибутом названий опереточных номеров

Zonofon, это красивая легенда.
В Москве было в ту зиму достаточно топлива, чтобы никто не замёрз, а уж станок обогреть было проще простого.
Когда действительно нужен такой обогрев, то легко сделать деревянный каркас, обшитый любым материалом.
Записывать что-либо не глядя нельзя. Это не магнитофон.

Предположу другое. В станке применялся синхронный двигатель, скорость вращения которого зависела от частоты питающей сети.
Возможно, что питание студии некоторое время происходило не от объединённой московской сети, а от местного генератора, частота которого была несколько меньше 50-ти Герц.