Эта запись очень перегружена, и редко бывает в приличном состоянии. Здесь хорошо слышны манипуляции в студии. Например на "знаешь, с охоты его принесли" к Вертинскому пододвигают микрофон, АЧХ записи, соответсвенно, меняется. С 2.03 до 2.06 что-то переставляют, возможно опять микрофон. После окончания микрофон не выключается до самого "зеркала", и опять слышны звуки.

“

Эта запись очень перегружена, и редко бывает в приличном состоянии. Здесь хорошо слышны манипуляции в студии. Например на "знаешь, с охоты его принесли" к Вертинскому пододвигают микрофон, АЧХ записи, соответсвенно, меняется. С 2.03 до 2.06 что-то переставляют, возможно опять микрофон. После окончания микрофон не выключается до самого "зеркала", и опять слышны звуки.

”

Микрофон скорее всего не пододвигали в прямом смысле, иначе был бы слышен грохот стойки, а поднимают уровень микшером, что недопустимо. Эту операцию должны были проделать на репетиции.

Послушал. Это не двигание микрофона и не работа микшером.
Это просто не профессиональная запись. Когда оператор не понимал, кто солист, а кто аккомпаниатор.

Всё должно быть куда проще. Сам Вертинский перед громким фрагментом отходит от микрофона дальше, а затем снова возвращается к нему.

“

Всё должно быть куда проще. Сам Вертинский перед громким фрагментом отходит от микрофона дальше, а затем снова возвращается к нему.

”

Нет.
Все исполнители тех лет очень хорошо знали свойства микрофонов.
Расстояние до микрофона определялось по приборам, до записи. И всякие хождения исполнителя туда-сюда были абсолютно невозможны.

“

Нет. Все исполнители тех лет очень хорошо знали свойства микрофонов. Расстояние до микрофона определялось по приборам, до записи. И всякие хождения исполнителя туда-сюда были абсолютно невозможны.

”

О да, Вертинский был настоящим специалистом по микрофонам, ходят слухи, что он даже спроектировал свой собственный "Маленький капризный микрофончик". Выпускался в двух цветах, голубом и лиловом.

И с тем, что хождения были невозможны, я тоже согласен. Все знают, что расстояние от микрофона было рассчитано заранее с точностью до миллиметра, и специальные туфли были прикручены перед микрофоном к полу. Исполнитель подходил к ним в тапочках, а затем вставлял ноги в эти туфли, после чего их очень крепко затягивали шнурками.
Ходит легенда о том, что Пётр Лещенко, в попытке пританцовывать, всё-таки оторвал их от пола во время записи. Сбежав в самый дальний конец студии, он пел оттуда, из-за музыкантов, зажавшись в угол, словно от страха. Из-за этого его записи на Парлофоне считаются неудачными, и не пошли в большой тираж. Но через год студию модифицировали, туфли залили бетоном.